Он криво улыбнулся, и Жанна, которая подняла на него взгляд, собираясь возмутиться его неслыханной наглостью, сразу смешалась и даже взяла в руки вилку.

— Хорошо, — сказала она, сдерживая раздражение. — По крайней мере, этот вопрос не настолько принципиален, чтобы по его поводу стоило ломать копья.

Омлет из сбитых с молоком яиц оказался на удивление вкусным, и Жанна успела съесть большую его часть, прежде чем сама осознала это. Должно быть, за время утренней прогулки она действительно нагуляла волчий аппетит, который проснулся, как только у нее во рту очутилась настоящая еда. Жанна даже подумала, что ее привычка завтракать легко, как птичка, вовсе не стоит того, чтобы придерживаться ее всюду и всегда.

Прикончив последний ломтик бекона, она подняла голову и увидела, что Сэнтин наблюдает за ней с крайне довольным видом.

— Пожалуй, тостов и кофе действительно было бы маловато, — призналась она.

Сэнтин усмехнулся, и его черные глаза сверкнули.

— Пожалуй, — согласился он. — Может быть, ты хочешь что-нибудь еще?

— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Жанна и отпила кофе из чашки. — Мне очень понравилось твое поместье. Здесь везде очень красиво, а в твою беседку над обрывом я просто влюбилась. Ты часто там бываешь?

Сэнтин кивнул.

— Это мое любимое место. Почему-то я так и думал, что она тебе тоже понравится. Впрочем, большинство моих гостей находит открывающийся оттуда вид чересчур примитивным.

Жанна удивленно покачала головой.

— Не может быть! Это же настоящее чудо, особенно когда океан неспокойный, бурный. Кажется, сама земля дрожит и раскачивается, когда седые волны бьются о скалы внизу. Когда стоит такая погода, я, наверно, могла бы просидеть в беседке весь день.

— Ты и так просидела там достаточно долго, — перебил ее Сэнтин. — Я как раз собирался послать за тобой кого-нибудь, когда ты соизволила наконец появиться…

Откинувшись на спинку стула, он окинул ее неторопливым взглядом.

— Между прочим, я послал шофера в этот твой заповедник, чтобы он забрал оттуда твои вещи и перевез их сюда. Правда, я распорядился, чтобы Стокли обеспечил тебя всем, что может оказаться необходимым, но… Многие женщины бывают очень привязаны к своим старым вещам, к старому зеркалу, например, или к любимой щетке для волос.

— У меня нет такой привычки, — спокойно ответила Жанна. — Так что, боюсь, твой человек зря проездит. В моем коттедже не осталось ничего нужного, если не считать кое-какой повседневной одежды. — Она упрямо сжала губы и наклонила голову. — И уж конечно, от тебя мне ничего не нужно, ни новой одежды, ни белья.

— Нет, нужно, — сдержанно возразил Сэнтин. — Я не хочу, чтобы ты сама покупала наряды, которые могут тебе понадобиться в течение ближайших двух месяцев. Считай это частью нашего соглашения.

Он посмотрел на нее так, как будто что-то вычислял, прикидывал, и под этим взглядом Жанна почувствовала себя неуютно.

— Мне следовало догадаться, что ты не из тех людей, которые обременяют себя излишней собственностью, — медленно сказал он. — Собственность сама по себе означает несвободу, а ты не согласилась бы, чтобы вещи связали тебя с кем-то или с чем-то, верно?

— Стоит ли так глубоко вникать во все особенности моего характера и видеть за каждой из них тонкие психологические нюансы? — уклончиво ответила Жанна. — Тебе не приходило в голову, что сознательный выбор здесь может быть ни при чем и что мой небогатый гардероб объясняется тривиальным отсутствием денег?

— Я так не думаю, — небрежно бросил Сэнтин, по-прежнему не отрывая взгляда от ее лица. — Мне представляется, что, если предоставить тебе полную свободу, ты легко обошлась бы тем, что надето на тебе сейчас, и не пожелала бы большего.

Жанна готова была дать ему жестокий отпор, но проницательный взгляд Сэнтина уже переместился с ее лица на чашку с кофе, и он заговорил о другом.

— Как ты устроилась? — спросил Сэнтин. — Если тебе что-то нужно, скажи Стокли. Он получил от меня указания обеспечивать тебя всем необходимым.

— Я устроилась прекрасно, — искренне ответила Жанна, глядя ему прямо в глаза. — Стокли произвел на меня самое приятное впечатление. Должно быть, это замечательно — иметь такого внимательного дворецкого. Впрочем, откровенно говоря, я не думала, что ты наймешь именно такого слугу. Вы с ним слишком разные люди.

— Ты хочешь сказать, что Стокли слишком похож на английского аристократа и не слишком подходит такому неотесанному мужлану, как я? — с довольным видом спросил Сэнтин. — Что ж, ты не так уж далека от истины. Я сманил его у одного герцога, который занимает довольно высокое положение при английском дворе. Стокли управляет всеми слугами и отменно справляется со своими обязанностями… — Глаза Сэнтина озорно блеснули. — Правда, иногда мне кажется, что он рассматривает меня как ходячий вызов всем своим талантам и умениям. Нет никаких сомнений, что за всю свою профессиональную карьеру он никогда не встречался с такими типами, как я. Впрочем, несмотря на то, что я плачу ему совершенно фантастическую сумму, Стокли, безусловно, стоит каждого пенни.

— Я ничуть не удивлена, — кивнула Жанна и невольно улыбнулась, увидев на лице Сэнтина почти мальчишескую гордость. Несмотря на то, что Раф был циничен, порой — груб, эта неожиданная сторона его характера, которая открылась ей только что, казалась Жанне довольно привлекательной. В эти минуты он действительно напоминал подростка-сорванца, который петушится и сквернословит, чтобы скрыть собственную слабость и ранимость.

Впрочем, она тут же обругала себя за глупость. В Рафе не было ни слабости, ни детской незащищенности, которая ей померещилась секунду назад.

— Что касается твоего гардероба, — сказал Сэнтин, возвращаясь к предмету их разговора, — то я настоятельно рекомендую положиться на Фреда. У него безупречный вкус. Все, что нужно, он доставит после обеда. Если тебе понадобится что-то еще — скажи Доусону или тому же Стокли, и они обо всем позаботятся. Дело в том, что сегодня вечером я устраиваю небольшой прием для моих партнеров по бизнесу и их жен, и мне хотелось бы, чтобы ты тоже присутствовала… — Он криво улыбнулся. — Званые вечера — это единственный вид деятельности, против которого мой лечащий врач не возражает. Вернее, возражает не так сильно. Одним словом, я жду тебя в большой гостиной в восемь ноль-ноль.

Жанна почувствовала, как брови ее против воли поползли вверх.

— Ты хочешь, чтобы я была на приеме? — переспросила она. — Большое спасибо, конечно, но… я лучше не пойду. Откровенно говоря, я не очень уютно чувствую себя на подобных мероприятиях.

Лицо Сэнтина словно окаменело.

— Я сказал, ты должна быть там — и точка, — сказал он резким, скрипучим голосом. — От тебя не требуется развлекать кого-то, кроме меня. Если не хочешь, можешь не участвовать в светской болтовне, но твоего присутствия это не отменяет. Когда я до смерти устану от всей той чепухи, которая будет говориться и делаться сегодня вечером, мне понадобится человек, на которого мне будет приятно посмотреть.